Венесуэла - Мексика

Из пункта А в пункт Б… В школьных задачках чаще всего между этими буквами курсировал поезд и шел он всего несколько часов. Скучная задача всегда заключалась в расчете времени или скорости, а сами пункты А и B оставались за кадром. А ведь это и было самое интересное! Какие они эти пункты, эти точки на карте? Какие картины пролетали за окном поезда с той самой вычисляемой скоростью? В детстве мне всегда хотелось изменить вопрос. Итак, меняем задачу: Из порта А в порт Б вышел... ПА-РО-ХОД!!
И вот, исчезли синкопы колес на рельсовых стыках, движение замедлилось, стало плавным, почти сонным. Но мы уже не вычисляем скорость и расстояние (этим в наше время успешно занимается спутниковая навигация) – нас интересует более занимательные вопросы. Вообще, на флоте, при тотальном отсутствии в экипажах женщин, осталось лишь две интриги. Первая, ежедневная, – что сегодня на обед? Вторая возникает реже, но бередит фантазию сильнее всего: какой будет следующий порт? Самый желанный порт, конечно же - неведомый, новый, в котором еще не бывал. А иначе, зачем все эти плавания? Дух первооткрывателей до сих пор держит на флоте тысячи людей, несмотря на то, что профессия немного потускнела в связи с глобальными изменениями в технике, системах связи и особенно после ужесточившихся мер безопасности в портах, введенных после взрывов нью-йоркских небоскребов. Но какой бы ни был порт, всех их объединяет одна морская поговорка: лучше плохо стоять, чем хорошо идти. Но, конечно же, и стоять тоже хочется хорошо. Особенно после длительных океанских переходов, где сменяющие друг друга штормы и скука штилей одинаково утомительны.
Порт, граница трех разных сред, воды, суши и неба, всегда ожидается как праздник, как отпуск, хотя работа в нем не прекращается, а как раз наоборот. Круглосуточно с суши в порт стекаются люди, для которых никакого праздника в портовой жизни нет, для которых работа в порту лишь рутина: стивидоры грузчики, служащие агентирующих фирм, водители, охранники, ремонтники. В скрипе портальных кранов и снующих грузовиках, подвозящих и отвозящих грузы, в густой завесе пыли над судами, перевозящими навалочные сыпучие грузы, трудно увидеть праздник. Вот мы и подошли к разделению понятий Порт и Портовый город. Именно так, ведь сами порты, морские вокзалы, места перегрузки грузов мало отличимы друг от друга в наше время. Даже в Африке причалы будут из того же бетона, a защитные кранцы одинаково резиновые, как в Америке, так и Европе. Значит, влечет и манит в путешествия по морям не сами порты, а то, что за их проходными: а это уже ГЕОГРАФИЯ. В какую точку заглянем? В северные воды скандинавских фьордов с четкой графикой готики на фоне белых ночей или в теплые воды по обе стороны экватора, где женский пупок является деталью моды круглый год? На дворе зима, отправимся ка мы в солнечные края в район Карибского моря. С северо-востока его обнимает Мексика, а с юга Венесуэла. Обе страны богаты нефтью, а значит, ведут активную торговлю, и их порты не простаивают. Предъявим же скорее ID бдительному вахтеру и поспешим в жизнь портового города.

В дебрях Ориноко

Венесуэла. Название получила от сравнения с Венецией за изрезанность реками и озерами. Река Ориноко – главная торговая улица страны, на которой среди джунглей расположились порты Матанзас, Сан Феликс и Палуа. А город на всех один, Пуэрто Ордас, расположившийся в устье притока, реки Карони. От стрелки рек и на километры вниз по течению вода четко раскрашена в две полосы – охра глинистой Ориноко не желает мешаться с коричневой, торфяной прозрачной Карони.
Как во всех бедных странах на улицах много военных в бежевом. Одна женщина офицер дежурит в скверике с памятником. Спешит мне навстречу и требует снять шляпу-панаму. Объясняет, что это памятник народному герою Симону Боливару, и если я хочу пройти сквером, то должен выглядеть пристойно, а именно: снять панаму и не размахивать сумкой от фотоаппарата, а прижать ее к бедру. Мне очень не хотелось возвращаться и тащиться дорогой на солнечном пекле.
Пришлось вспомнить полковые парады в родной непобедимой и легендарной и отдать почести первому герою всей Латинской Америки, который к тому же дал название местной валюте, боливарисам.
Нравы в окрестностях довольно дикие, и иностранцу лучше не бродить с дорогой фотокамерой в одиночку, предупреждает заботливая женщина, несколько раз повторив «Эстефадорес» - мошенники! Но дневной свет и вечное «авось» подбадривают, и ноги сами ведут в сторону местного базара, где на лотках вывалены богатства окрестных джунглей и рек Ориноко и Карони. Очень много кореньев и фруктов, которые не попадаются и в российских дорогих супермаркетах. Даже привычные арбузы там вытянутой формы, как баклажаны. Привлекают глаз горки маракуя и гуябы, цируеллы и желтого манго. Разрезы фруктов ласкают глаз многообещающим влажным блеском. Ароматы, смешиваясь, сливаются в просто запах блаженства. Но – ненадолго. Ветер уже докладывает о приближении к рыбным рядам. О том же сигналят и сытые довольные кошки, переживающие в тени лотков щедрые подачки рыботорговцев. И сам товар и их продавцы живописны необычайно. Рыбы попугайских расцветок и черно-серые пираньи, простые серебристые тушки и зебро-полосатые поленья местных сомиков. Белопенные улыбки соперничают с перламутром раковин на лотках. Торгуют в основном подростки, охотно вступающие в разговор, их имена напоминают латиноамериканские мыльные оперы: Педро, Кончитта, Констанция. Но названия рыб не запоминаются – их не упоминают в сериалах. Зато, указав на понравившуюся рыбину, можно получить ее через четверть часа с хрустящей зажаренной ромбиками корочкой и запить… негустым, скажем, местным пивом «Polar» из пижонской синенькой бутылочки. Какая связь меж белым медведем на ее этикетке и макаками в парке поблизости определить, впрочем, невозможно. Отдельные ряды отведены для торговли певчими птицами и попугаями – это бизнес мальчишек. В глазах пестрит от разнообразия расцветок, и в ушах стоит переполох десятка голосов, выводящих мелодии джунглей. Птиц отлавливают в прибрежных зарослях на живца – выносятся и подвешиваются в кустах клетки с уже пойманными птицами, на их голоса слетаются сородичи и попадаются в расставленные мальчишками сети.
Попробовав нееданных фруктов и насмотревшись на диковинных рыб и птиц, возвращаюсь берегом Ориноко в порт: после обеда жизнь в жарких странах замирает на 3-4 часа - сиеста – послеобеденный сон, чтобы пережить жару. Я бы вообще на гербе всей Карибии изобразил бы гамак. Стоит посмотреть на очередь ждущих дальнобойных грузовиков и их водителей в коконах гамаков меж колес прицепов. Забота об энтропии налицо – энергосберегающий досуг и максимальная изоляция от гадов ползучих. К счастью, обитатели прибрежных кущ сиесту не соблюдают, и можно вдоволь налюбоваться всевозможными птицами, бабочками и ящерицами. Под огромными кронами лежат упавшие желтые плоды манго. Кактусы и алоэ встают непроходимой паутиной, в которой проделаны тропы-туннели. Становится невыразимо жалко местных мачиков… Им приходится вырезать перочинными мачете « Педро + Кончитта» не на чем-нибудь, а на высоченных преколючих кактусах и текилоносах - агавах. По камням бойко скачут желто-черные лягушки, прячущиеся в расщелины едва завидев объектив фотокамеры. В памяти всплывает телепередача, в которой говорилось, что индейцы Амазонки и Ориноко делали смертоносными стрелы своих духовых ружей, натирая их наконечники соком желтых лягух, который, будто бы, в разы ядовитее знаменитого кураре. На всякий случай держусь от рептилий подальше - в наших-то сказках у лягушек и стрел совсем другие взаимоотношения. Да и красавиц в этих краях принято искать в других местах и в другое время.
Ближе к ночи в городе остается лишь одно безопасное место для туриста – ночной клуб с непонятным названием «Новый палец». Под охраной бдительных секьюрити в клубе собраны красотки со всей Южной Америки. Посетители в основном иностранные туристы, но заходят и местные. За оговоренную плату красавицы готовы полюбить какое угодно чудовище, не выходя за пределы клуба.
Но, как выясняется из беседы, мечтают miss Brasilia and miss Venezuela о том же, что и все женщины мира – встретить любимого мужчину и выйти за него замуж. Китаянка Сусанна и бразильянка Саша рассказывают, что девушки заведения читают Паоло Коэльо, а его повесть «11 минут» - ну просто настольная книга у каждой! Несмотря на необычность названия, убранство заведения не блещет оригинальностью: вращающийся зеркальный шар пускает разноцветные зайчики в глаза полусонных клиентов, а посреди танцпола нержавеюще поблескивает шест, время от времени обвиваемый смуглыми обнаженными телами, заставляющими проснуться хотя бы часть клиентов. Как и на рынке, и на улицах, местные подбадривают красавиц расхожим комплиментом « Мама си-и-и-та!». А могут еще и присвистнуть, как на нашем юге. Что тут и там должно означать
«Ууухх ты какая!» Клуб гарантирует безопасность и по возвращении на пароход, если воспользоваться машиной заведения. Благоразумно пользуюсь предложением. Там уже все готово для недалекого перехода в…

Приветливый порт по Высоцкому
Мексика. Веракруз.

Как сказал знакомый шестидесятилетний немец, коллега капитан: «Этот город делает меня моложе». Я бывал в нем более десяти раз, и каждый раз оставалось впечатление, что это город улыбок, город, в котором тебе рады. А потому известие о грузе на Веракруз равносильно радости от неведанных мест. Город мечтательной лени, где на память приходят античные строки: «Бани, вино и любовь разрушают вконец наше тело, но и заново жизнь создают – бани, вино и любовь». Нет, конечно, бани, а тем более общественные, в Мексике не встретишь. Их с лихвой заменяют пляжи, где всегда тепло и солнечно, где фрукты на велотележках и вареные креветки ведрами доставляют прямо к урезу воды, а для более состоятельной публики вдоль набережной выстроились ряды кафе, и зазывалы предлагают сифуд и холодное пиво. Местное вино предлагают тоже, но в жару оно непопулярно и оставляется на вечер. Вопреки устоявшемуся мнению лучшим мексиканским пивом не является «Корона Экстра». Во всяком случае, сами мексиканцы предпочитают ему «Sol», а для особых гурманов приберегают ароматное пиво «Bogemia». А пьющих текилу мексиканцев я вообще не видел. Возможно, процесс ее пития настолько интимен, что его не увидеть на площади, а может, этот напиток - выдумка для иностранцев, падких на «местные обычаи». Слабо представляю себе своего давнего знакомого Луиса Переса, лижущего соль и грызущего четвертинку лайма в 30-ти градусную жару.
Сажусь на веранде кафе на границе песка и набережной. Атлантический пассат, заканчивая свой тысячемильный бег, падает мне в колени. Его прохлады едва хватает дожить до ледяного коко-коладо – кокосовой стружки со льдом. Ее приносят не спрашивая – комплимент. Немолодой официант с достоинством кивает: – Вам то же самое, синьор? Удивленно поднимаю бровь, ведь с последнего посещения прошло уж больше года. - Коктейль из кальмаров в сальсе и такас с креветками пиканте, - напоминает он, и, улыбаясь добавляет, - и четыре «Богемии». - Три в этот раз, синьор, пожалуйста, годы-то идут… Через минуту ведерко со льдом и бутылками в нем подбодрило вконец ослабевший ветер. Догадайтесь с трех раз - получил ли официант щедрые чаевые?
На улицах и набережных также много военных, но они в белом и улыбаются. Это курсанты военно-морской академии Веракруза в увольнении. Они белозубы и романтичны, и многие приезжие стараются сфотографироваться с бравыми моряками и никогда не получают отказа – то ли приказ начальства строг, то ли самим юношам нравится быть моделями? Веракруз – город, в котором всегда танцуют, а уличные оркестры невозможно пересчитать. Танцуют и стар, и мал. Древние на вид старички лихо кружат крепко сбитых девчушек, а панкообразный юнец чинно ведет в пасадобле даму шампанского, с примесью бальзама, возраста. И это действительно красиво!! Потому что движения танцоров, как слова в книгах, говорят о любви мужчины и женщины.
Два места в городе всегда полны народа с утра до середины ночи: Малекон, угол набережных, где вокруг отелей расположены многочисленные базары сувениров, и Порталес, центральная площадь у кафедрального собора, с трех сторон окруженная аркадами кафе. Посредине площади возвышается сцена – место проведения ежедневных выступлений танцоров и больших оркестров. Но вы в любое время можете заказать себе собственный оркестрик прямо к столу, и всего за полсотни песо вам споют «Кукараччу» или «Бесса ме мучо». Музыканты в расшитых галунами костюмах и необъятных сомбреро – визитная карточка города. Их очень много, гораздо больше, чем желающих заплатить за их работу, а потому цены и невелики. Их инструменты поражают ухоженностью и разнообразием: здесь и арфы в местной трактовке, величественные контрабасы и их скромные сестры скрипки, гибрид ксилофона и органа, а также всевозможные маракасы, русская гармошка и ее величество королева площадей и подворотен – гитара.
Ближе к полуночи для распаленных острыми блюдами и вином мачо свои услуги предлагают клубы с говорящими за себя названиями: «Экстраваганза», «Ночная фантазия» и пр. Но отличие Веракруза от портов Ориноко еще и в том, что город безопасен ночью, как днем, а потому и красавиц не надо искать за заслонами секьюрити. Впрочем, на болото идти тоже не надо - они повсюду. А на краю площади бар «Чикоте», издавна облюбованный марипосами – ночными бабочками. Имена их также звучны: Флора, Габриэлла, Барбара. Но это уже красавицы не первой молодости, которых уже не приглашают в индустрию клубов с манящими названиями. Их основные клиенты филлипинские и китайские моряки, выходящие в город на пару-тройку часов. Эти дамы уже не читают Коэльо, но по-прежнему надеются выйти замуж, невзирая на свои сороковые годы, а некоторые, по рассказам, даже выходят. Но сейчас с площади большинство из них возвращается по домам в одиночку – даже филиппинские мачики стали разборчивы.
Марипосы не единственные знаменитые «насекомые» Мексики. Мимо проносятся авто, ставшие в Европе винтажными уж пару десятилетий назад. Ни в какой другой стране вы не встретите столько «жуков» - Фольксвагенов, самых популярных авто 20-го века. Самый последний классический «битл», 21529464й!, был произведен неподалеку в городе Пуэбла и отправлен в музей в Германию всего лишь в 2003 году! 21 миллион! А добрый миллион его братьев по-прежнему колесит Мексику. Увидеть одновременно несколько сотен спин не менее популярной модели нового «VW Жука» можно в порту, где их грузят в грубые гробики некрасивых, но быстрых, судов-автомобилевозов.
Еще одно отличие Веракруза от дебрей Ориноко. Город можно сравнить с нашим Сочи (а если учесть количество галантных военморов в белом, то даже с Севастополем советской поры). Для высокогорной прохладной страны ласковые пляжи Мексиканского залива просто рай по сравнению с Тихоокеанским волнистым побережьем. Вот и девушки здесь ожидают столь же нежных слов, как климат и пляжи вокруг. Вместо «мама си-и-ита» все чаще можно услышать на сдавленном выдохе: «estan caedo los angelitos del cielo...» Как мне это перевели – Так хороша, будто ангелы с небес спустились… Но есть во фразе и игривая двусмысленность. Caedo – не только «спустившийся» но и «падший», то есть вьюноша питает некие надежды… вдохнуть полную грудь.
Часам к двум ночи площади пустеют, город засыпает, готовясь к новому дню мечтательного ничегонеделания. По разогретым за день булыжникам мостовой пешком возвращаюсь в порт. В трофеях запас оранжевого цвета в глазах – он здесь повсюду! – и media taza, кружка-половинка с Малекона, обрезанная по диаметру. Специально для скромников, что вечно просят: «мне половинку, пожалуйста!»
Утром в путь. Из пункта В в пункты А и Т, на север, в Канаду на остров ирисов и цветных камней и в ухоженные скалы Норвегии. Но это уже условия новой задачи...
А. Бирюков

Адрес

Часы работы